Право не хранить молчание

Большинство людей, испытавших на себе жестокость отдельных сотрудников полиции, никогда не будут отстаивать своих прав в суде. А часть из них даже считает, что решить проблему пыток в РОВД и тюрьмах можно только бунтом. Однако есть еще как минимум два варианта развития событий. Либо отдельные граждане продолжат отсуживать минимальные компенсации и добиваться условных сроков для нерадивых полицейских, либо систему будут разрушать изнутри сами правоохранители. 

Карательный отбор

Молодого Валерия (имя изменено) нельзя назвать законопослушным гражданином: он, например, знает, где купить пиво после 22:00, и может распивать алкогольный напиток прямо по пути домой. Но и на преступника он не похож: в тюрьме никогда не бывал, вот уже который год имеет стабильную «белую» зарплату и даже планирует завести семью. «На районе» его уважают за дипломатичный характер: любой конфликт Валерий старается урегулировать словами. Но, как признается сам «пацифист», нередко приходилось пускать в ход кулаки. Однажды за участие в драке был задержан сотрудниками правоохранительных органов. Теперь парень знает, как легко потерпевший может оказаться подозреваемым.

Благодаря хорошему чувству юмора, Валерий вспоминает о пытках не как о страшном сне, а как о веселом анекдоте:

— Меня несколько часов избивали, а потом пришел человек очень похожий на Стэтхэма (Джейсон Стэтхэм – актер). Ну, знаете, такой же лысый, — смеется он. — Я был уверен, что и роль ему досталась благородная – вытащить меня из лап преступной полиции. Но он оказался самым жестоким сотрудником РОВД из тех, кто пытал меня той ночью.

Правоохранители тогда работали в двух направлениях: одни искали истинного преступника, а вторые всячески пытались убедить Валерия, что преступник — он. Парню повезло: быстрее со своей задачей справились первые. Полицейским не пришлось угрожать потерпевшему, чтобы тот понял, каким боком ему обернется обращение в Следственный комитет.

Совсем недавно в одном из РОВД были избиты знакомые Валерия, но выйти с ними на связь оказалось невозможным. У них на разговоры с журналистами, как, впрочем, и со следователями, нет времени: работа, семья. В общем, совсем другие заботы. По мнению Валерия, истинная причина отказа в бессмысленности борьбы с правоохранителями.

— Ну, подам я заявление, потом мне кто-нибудь подкинет наркотиков, и я снова стану подозреваемым. Вы в своем «кружке интеллигентов» думаете, что такое только в кино бывает, — недоверчиво говорит парень. – А мы в этой среде живем и знаем: единственный способ не оказаться за решеткой – молчать и обходить полицию стороной. Есть и другой вариант — выйти на них с вилами! — вроде в шутку говорит он.

По мнению Валерия, пытают в Оренбургской области в десятки, а может и в сотню раз больше, чем об этом знает пресса и Следственный комитет. То ли полицейские каким-то образом нарочно выбирают себе жертв, которые не станут писать заявление, то ли число людей, желающих отстаивать свои права, катастрофически ничтожно. Всего в Оренбургское отделение межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток» в этом году обратилось 25 человек. Их нельзя назвать бесстрашными людьми, скорее, этот страх из них просто выбили вместе со здоровьем.

Колония строгого молчания

По словам недавнего заключенного Павла Селиверстова, в тюрьмах пытают довольно часто. На его памяти три раза людей окунали головой в унитаз, он был свидетелем нескольких случаев жестокого избиения. Однажды правоохранитель так ударил заключенного по спине дубинкой, что, не подставь он руку, оторвалась бы почка, уверен Павел. Однако никто из них не подавал заявления в Следственный комитет. Уголовное дело по пыткам самого Селиверстова было возбуждено полгода назад и совсем недавно — проведен следственный эксперимент.

— Я забыл выложить пачку сигарет в «бараке» и пошел с ней в изолятор. Полицейские избили меня за то, что я отказался отдавать ее — рассказывает Павел. Одно из сломанных в результате пыток ребер проткнуло ему легкое, и чуть не задело сердце.

— Думаю, они очень жалеют, что не добили Павлика — считает его мама Валентина Михайловна Якимова. Она же и обратилась в «Комитет против пыток» для проведения общественного расследования, когда узнала, что ее сын лежит в лазарете. Для заведения уголовного дела, потребовался месяц.

Дмитрий Казаков, помощник председателя «Комитета против пыток» по правовой и аналитической работе, в своей книге «Почему Россия проигрывает в Европейском суде… Прокурорское расследование жалоб на пытки. Причины неэффективности» говорит о необоснованности такой задержки. На разбирательство следователям отводится трое суток.

— На основании мотивированного ходатайства следователя срок может быть продлен до 10 дней, а при необходимости «документальных проверок и ревизий» — до 30.

При рассмотрении жалоб на пытки такой необходимости, по словам автора, не возникает.

Однако, это не худший вариант: часто для возбуждения уголовного дела требуется больше года. Не успев выполнить все необходимые проверочные мероприятия, следователи выносят постановления об отказе в возбуждении дела. Приходится обжаловать его в прокуратуре или суде, чтобы заявление снова начали проверять. Многие пострадавшие просто не готовы тратить столько своего свободного времени и сил. Мама Павла знала о сложности предстоящей борьбы, но факт безнаказанности преступников-правоохранителей (им даже выговор не сделали), заставил действовать.

— Я спрашивала: «За что избили моего сына?», мне говорили: «За дисциплину», — рассказывает Валентина Михайловна. – Я понимаю: люди разные бывают. Некоторые могут просто вывести из себя. Да возьми ты дубинку, врежь ему по ляжкам, но не до увечий же! Может, я бы и не стала писать заявление, если бы Павлик был убийцей или грабителем. Но его взяли с наркотиками, а он этим делал хуже только себе.

По мнению Валентины Михайловны, полицейский произвол – результат бездействия граждан.

На вопрос, не боится ли Павел мести, бывший заключенный смеется:

— Ну что они, еще раз изобьют что ли? Я был преступником – я свое отсидел. Почему полицейский, такой же гражданин России, может этого избежать? Я нековарный человек, и не то чтобы хочу реальных сроков для пытавших меня правоохранителей. Ведь сам побывал в шкуре заключенного. Это не жажда мести, это жажда справедливости».

Доверять, но быть настороже

По мнению Сергея Бабинца, руководителя Оренбургского отделения «Комитета против пыток», проблему необходимо решать в двух направлениях: помогать отдельным гражданам и налаживать сотрудничество с правоохранительными органами. С 2007 года в Оренбургское отделение «Комитета» с жалобами обратилось около 250 человек, но только 10% из них подтвердились. Есть люди, которые забирали заявления обратно, те, кто пытался оклеветать полицию, а некоторые обращались не по адресу.

— Приходят бабушки и говорят: «У нас во дворе идет стройка. День и ночь, день и ночь, настоящая пытка!, — смеется Сергей. Остальные дела ведутся «Комитетом» от начала (подачи заявления в Следственный комитет) до его логического завершения (судебного разбирательства).

— Если расследование затягивается на весьма длительный срок, и мы видим, что добиться справедливости в России не удастся, то нам приходится подключать тяжелую артиллерию – Европейский суд по правам человека, — отмечает руководитель отделения общественной организации. — По количеству жалоб мы занимаем там второе место после Турции.

Нередко у РФ удается отсудить моральную и материальную компенсацию. Например, в 2010 году Европейский суд обязал Россию выплатить Дмитрию Белоборову 21 тысячу евро плюс любые суммы налогов, которые могут подлежать отчислению с данной компенсацией. Вечером 22 апреля 2004 года Дмитрий был задержан по подозрению в участии торговле наркотиками. По словам потерпевшего, сотрудники милиции надели на него наручники и стали жестоко избивать. После они подвесили его так, чтобы Дмитрий не касался ногами пола, а уже на утро оставили его в крошечной камере, в которой было невозможно лечь.

«Суд единогласно признает приемлемыми жалобы по ст.3 Конвенции на жестокое обращение с заявителем 22 апреля 2004 года и на неэффективность проведенного впоследствии расследования», — говорится в постановлении дела «Белобордов против России».

Результативность от проведенных общественных расследований в Оренбуржье увеличивается год от года (от смехотворных выплат истцам 1 тыс. руб. в 2008-ом до реального срока ответчика в 2013-ом). Но вот с сотрудничеством с правоохранителями дела обстоят намного сложнее. Они не хотят идти на встречу «Комитету» даже короткими шагами.

— Мы просили Следственный комитет о банальной помощи. Ну, например, направлять решение по поданному заявлению по факсу, или сообщать нам об этом по телефону. По закону они должны сделать это в течение 24 часов. А в 95% случаев мы ждем месяц и приходим в суд за этим решением, как на почту, — рассказывает Сергей Бабинец.

Экс-руководителю оренбургского отделения «Комитета» Вячеславу Дюндину даже удалось в 2011 году войти в общественный совет при УВД области. В следующий созыв, по словам Сергея Бабинца, он не попал из-за публичного требования отказаться от применения пыток в адрес начальника управления МВД Российской Федерации по Оренбургской области Ефрема Романова.  

— Сами правоохранители должны быть заинтересованы в эффективности расследования преступлений, связанных с превышением должностных полномочий, — считает руководитель «Комитета». – На сегодняшний день необходимо внести ряд изменений в работу правоохранителей. Во-первых, сделать полицию, Следственный комитет и прокуратуру независящими друг от друга органами. Они не станут очернять деятельность своих коллег, до тех пор, пока будут находиться в одной упряжке. Во-вторых, наладить систему эффективного надзора, со стороны прокуратуры. И, в-третьих, нужны такие руководители, которые после сообщения о пытках стукнут по столу и крикнут: «Уволю!». Если правоохранители узнают, что над ними висит Дамоклов меч, они будут вести себя максимально корректно.

Несмотря на то, что сотрудники «Комитета против пыток» ведут серьезную борьбу против преступников-правоохранителей, Сергей Бабинец считает: полиции необходимо доверять.

— Они ведь не все такие. Просто каждому человеку необходимо знать хотя бы минимум своих прав и обязанностей. Сейчас количество заявлений, хоть немного, но снижается. Кроме того, по слухам, правоохранители стали крепче держаться за свои места.

Недавно произошел беспрецедентный для области случай. В деле Сергея Иванова, которому в результате пыток вырезали селезенку, против полицейского произвола пошла дознаватель отдела полиции №3 УМВД России по городу Оренбургу Ольга Бруско. После того как двух подозреваемых в краже (Савилова и Иванова) прямо в полицейской ГАЗели начал избивать теперь уже бывший полицейский – старший лейтенант Олег Летвишко, дознаватель Бруско потребовала прекратить пытки, но получила отказ. Приехав в РОВД Дзержинского района, Ольга сразу же написала рапорт своему начальнику.

— Она не стала покрывать коллегу и выполнила свой гражданский долг, — восхищается Сергей Бабинец. – На моей памяти это первый сотрудник полиции, который так поступил. Низкий ей поклон: во многом благодаря ей удалось добиться пускай и минимального, но реального срока.

Настойчивость жаждущих справедливости граждан, помощь общественных организаций, неравнодушие со стороны правоохранителей, прибавить к этому справедливость судебной системы. Вот, кажется, та формула, которая позволит искоренить практику пыток в тюрьмах и РОВД. А с увеличением количества людей, которые действуют согласно своим полномочиям, как Ольга Бруско, придет и чувство защищенности граждан, а, значит, увеличится количество заявлений в Следственный комитет. Суд с такими свидетелями будет вынужден становиться справедливым, а у полицейских появятся новые ориентиры и страх перед законом. Возможно, тогда люди осознают, что правоохранительные органы способны защитить их от любого рода преступников, не исключая и беззаконников в погонах.