Не брать, не давать, не молчать. В прокуратуре раскрыли секреты борьбы с коррупцией

Международный день борьбы с коррупцией сегодня актуален для России как никогда. Проблемы коррупции не обходят стороной и Оренбургскую область – торговый регион, где пересекаются тысячи интересов. Руководитель отдела по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции прокуратуры Оренбургской области Сергей Звягинцев рассказал RIA56, почему законы о коррупции нужно ужесточать, чем отличается коррупционер от малограмотного чиновника, и почему победить мздоимство в России так сложно.

— Наша работа – не только борьба с преступностью, но и так называемый «общенадзорный блок» — предупреждение и профилактика. Мы выявляем проступки и правонарушения. Не в каждом проступке есть состав преступления. Есть четыре вида ответственности за коррупционные правонарушения: уголовная, административная, дисциплинарная и гражданско-правовая. В гражданско-правовом блоке мы через суд обязуем возместить ущерб или обязать органы власти принять меры к профилактике правонарушений. Это, например, конфликты интересов – подписание контрактов с компаниями, которыми руководят родственники. Сюда же входят вопросы о приеме на работу чиновников, которые по тому или иному положению законодательства не имеют права занимать эту должность.

Дисциплинарная ответственность – это замечание, выговор, строгий выговор, предупреждение о неполном служебном соответствии и увольнение. Как наказать лицо, совершившее коррупционное правонарушение, решает работодатель. Мы можем только рекомендовать. Встречаются ситуации, когда людей за коррупцию увольняют в связи с утратой доверия. Сегодня эта форма стала более распространенной, чем раньше. За год после наших рекомендаций так уволили 14 лиц. Самое частое нарушение, за которое применяется дисциплинарная ответственность, — некорректное заполнение справок о доходах. Зачастую это делается неумышленно, нарушения часто бывают формальными. Находя эти нарушения, мы всегда указываем, есть ли в сокрытии доходов умысел, либо это сделано неумышленно. Смотрим и на существенность нарушения: значимо ли оно или малозначительно.

Примеры привлечения виновных к административной и уголовной ответственности чаще всего попадают на страницы СМИ. Административная ответственность предусмотрена за незаконное вознаграждение от имени юрлица, а также за невыполнение работодателем обязанности по уведомлению о новом трудоустройстве бывшего чиновника его прежнего руководства. Уголовные дела – взятки, вымогательство, присвоение денежных средств, мошенничество и другие.

— Многие чиновники сегодня жалуются на зарегулированность, чрезмерное количество антикоррупционных законов. В муниципалитетах и министерствах часто сетуют на то, что специалисты, опасаясь по неосторожности или незнанию стать фигурантом дела, отказываются идти на работу в органы власти. Как следствие, во многих районах области сегодня ощущается кадровый голод. Вам не кажется, что антикоррупционное законодательство в некоторых – зачастую условных и формальных местах – можно смягчить?

— Нет, я так не считаю. Я бы, напротив, сделал законодательство еще жестче. Ведь мы говорим о чиновниках, муниципальных служащих, работниках госструктур. Они должны быть образцом честности, прозрачности и неподкупности для каждого россиянина. Законы совершенствуются, меняются, но их главная цель – предупреждение коррупции, устранение коррупциогенных факторов. Смягчать ничего не нужно. Достаточно следовать тому, что есть в законах сейчас и грамотно это применять. Для этого в муниципальных, областных и государственных органах власти есть соответствующие структуры. Они могут и должны за этим следить.

— Одна из таких структур на региональном уровне – созданное несколько лет назад министерство внутреннего финансового контроля. Как идет взаимодействие с ним?

— Мы, разумеется, тесно сотрудничаем, обмениваемся информацией, оказываем друг другу содействие. Да, конечно, иногда бывают спорные ситуации, без этого никуда. Но в целом финконтроль – это поддержка по целому ряду вопросов.

— Фольклор новой России записал в главные коррупционеры сотрудников ГАИ и преподавателей. Что говорит об этом ваша статистика?

— Это уже – вопросы бытовой коррупции. Да, она распространена. В тех же ВУЗах эта проблема актуальна – вы сами об этом пишете. Последние громкие дела – декана из ОГПУ и профессора из ОГУ. Проблема в том, что там не только берут, но и охотно дают. К примеру, дело в отношении педагога из ОГПУ возбуждено по 86 эпизодам преступлений. Сюда же, кстати, относят и врачей. Но и тут проблема: нельзя сказать, что врачи требуют взяток, вы же сами несете им конфеты и подарки. А если решите не нести, то будете переживать, а хорошо ли будут лечить. Поэтому берете и несете. Русский менталитет местами победить очень сложно. Казалось бы, борешься, борешься, борешься с коррупцией – а на поверхность выходят все новые и новые эпизоды, дела, конфликты. Потому, на мой взгляд, чтобы искоренить эту проблему, нужно начать с самого себя – не давать, не нести, не пытаться «решить вопрос».

По дорожной полиции ситуация сегодня несколько иная. Хотя проблема та же: не столько берут, сколько дают. «Шеф, а может, договоримся?» — кто не слышал этой фразы. Конечно, водителю проще дать денег на месте: штраф всегда крупнее, да и платить его нужно через банк, стоять в очереди, проводить через кассу. Но сегодня все чаще от взяток отказываются. Любой полицейский понимает, тысяча рублей не стоит вероятной потери работы, уголовного дела и «черной метки». Хотя, конечно, есть и громкие дела, и суды. Скоро будет слушаться дело по дорожным полицейским с запада области, которые брали взятки за проезд по закрытой дороге.

— Еще один больной для россиян вопрос – сфера ЖКХ.

— Регулярно мониторим эту сферу. В конце года завершим работу над большим справочным материалом по коррупции в ЖКХ. Нарушения в работе компаний, конечно же, имеются. Какого-либо роста мы здесь не видим: из года в год число нарушений в ЖКХ примерно одинаковое. По тем же хищениям в год – до десяти дел.

— При общем падении показателей преступности сегодня мы наблюдаем рост коррупционных преступлений. Больше нарушают или лучше ищете?

— Я полагаю, что число нарушений почти всегда одинаково. Тут, скорее, повысилась выявляемость коррупционных преступлений. Сюда сегодня вкладывается много усилий, и эта работа дает свой результат. Нам, конечно, хотелось бы видеть больше поддержки со стороны населения. Заявить о факте коррупции, написать заявление – увы, эти меры сегодня среди народа непопулярны. Вот называть чиновников «ворами» и видеть коррупцию во всем у нас любят, а официально пожаловаться на кого-то в органы – нет. Каждый год число заявлений держится примерно на одном уровне и почти не растет. Хотелось бы гражданское общество не только «слышать», но и «видеть».

— Но роль общественного мнения в вашей работе велика?

— Да, безусловно. Хотя оно далеко не всегда совпадает с реальными результатами расследований. Иногда того или иного чиновника совершенно необоснованно считают «вором». Ведь нарушения во власти – далеко не всегда коррупционные, чиновник может быть просто некомпетентен. А иногда наоборот: есть доказательства и факты, а общественное мнение – на стороне человека. Однако все обращения граждан и сообщения СМИ мы, конечно, проверяем и обязательно берем во внимание. Без этого никак.

— Госзакупки. Система постоянно совершенствуется. Нарушений по-прежнему много?

— Нарушения, конечно, есть. Зачастую – связанные с корыстными, коррупционными мотивами. Система действительно совершенствуется, но, разумеется, всего она учесть не может, в особенности – человеческого фактора. Например, сегодня часто при проведении аукционов, торгов составляется очень непонятная техническая документация, часто – чтобы не допустить до конкурса лишних конкурентов.

— Одно из самых резонансных коррупционных дел последних лет – процесс в отношении Асхата Зиганшина. Помимо прочего, он оштрафован на сто миллионов рублей. Есть ли шансы на то, что он вернет хотя бы часть долга?

— По этому вопросу мы работаем, сотрудничаем с судебными приставами. Описана часть имущества, часть штрафа он выплатил. Выплаты идут и сейчас. Но какие это выплаты? Зиганшин отбывает наказание, в колонии он, естественно, трудоустроен. Часть его зарплаты идет в счет погашения штрафа и возмещения ущерба. Но мы понимаем, что это – совсем небольшие деньги.

— О других резонансных делах: как идет расследование по «Фокусу», где среди обвиняемых есть экс-сотрудники правоохранительных органов? Можете ли вы раскрыть подробности по делу сотрудницы регионального Минкульта Марины Дмитриевой?

— По этим делам еще ведется судебное и предварительное следствие, потому раскрыть какие-то пока не озвученные подробности мы не можем.

— В 2016-2017 гг. прогремело сразу несколько «адвокатских дел». Это одна цепь или совпадение?

— Нет, «охоты на ведьм» мы не устраивали. Хотя, несомненно, прокуратура выступает за чистоту рядов юридического сообщества. Просто эти процессы на слуху, на виду, дела достаточно громкие. Я бы сказал о том, что тут, скорее, повысилось правосознание граждан: люди, недовольные работой адвокатов или возмущенные фактами вымогательства просто стали об этом заявлять.

— Все же факт заявления важен?

— Конечно. Начинать всегда нужно с себя. Не «заносить», не пытаться «решить вопрос», и обязательно говорить о том, что с вас требуют взятку. Мы готовы рассматривать каждый случай. Только так мы сможем искоренить коррупцию. Иных рецептов нет.